На этот раз быстрым размеренным шагом, сжимая под мышкой черного, горбатого, вопящего и брыкающегося чертенка, в котором Стрелок далеко не сразу опознал… Лизу. На девочке были черные джинсы, черная водолазка, черные перчатки, черная отцовская поддевка под шлем, а лицо зачем-то вымазано черной краской. Из общей картины выбивались только белые кроссовки (видимо, других не нашлось) да туго набитый джинсовый рюкзачок, даже в боковые сетчатые карманы по банке тушенки всунуто.

— Пусти! Пусти, дурак! Предатель! — голосила девочка, бесплодно молотя киборга кулачками.

Кай внезапно остановился, к чему-то прислушался — и расслабил руку.

Девочка упала на четвереньки, но тут же вскочила.

— Я с тобой больше не дружу! — с ненавистью выпалила она в лицо киборгу и, сверкая подошвами кроссовок, помчалась назад по коридору, разбрызгивая злые слезы.

Кай смотрел ей вслед, не делая попыток догнать и остановить.

Все кончено.

«Белая шаланда» улетела.

Лиза это тоже поняла, потому что на развилке свернула вправо, к дому, и до Стрелка еще долго доносились ее рыдания, а до киборга — еще дольше.

— Вот так номер! — пробормотал Стрелок, нащупывая в кармане пачку с сигаретами и так же машинально прикуривая, хоть с появлением Кая поклялся себе курить только под вытяжкой.

Расписывая свои приключения, Майкл действительно оказался зверски убедителен.

Только не для того слушателя.

Стрелок словно наяву увидел, как при виде Кая лицо Майкла расплывается в улыбке, он пытается приветственно хлопнуть киборга по плечу и изречь что-нибудь вроде: «Добро пожаловать в экипаж!», но тот вежливо уклоняется, проходит мимо, в машинное или грузовой отсек, после короткой возни выволакивает оттуда «зайца» и, по-прежнему игнорируя несостоявшегося компаньона, уходит.

Стрелок сделал еще одну затяжку и понял: Кай знал, что задумала Лиза. Потому так и волновался весь вечер. Девочка наверняка звала его с собой, но единственное, чего добилась, — обещания ничего не говорить взрослым.

Кай и не говорил, просто мучился-мучился, а потом взял и принес подругу домой. Молча. И расспрашивать его, ясное дело, бесполезно: вон уже стоит со стеклянными глазами, приготовившись к взбучке.

Стрелок докурил сигарету (все равно комната уже задымлена!), аккуратно затушил в карманной пепельнице и обыденно сказал:

— Идем-ка спать.

Черная дыра схлопнулась, словно и не существовала.

Кай помог хозяину раздеться и лечь, но сам уже полчаса сидел на краю своей постели, удрученно глядя в противоположную стену.

— Жалеешь, что не улетел с Майклом?

Кай вздрогнул и уставился на хозяина с возмущением, тут же старательно загнанным под маску «хорошего киборга».

— Ответ отрицательный.

— Тогда почему не спишь? Что тебя беспокоит?

Какое-то время киборг делал вид, что не понял вопроса, но соблазн выговориться оказался сильнее.

— Лиза, — с трудом протолкнул он сквозь стиснутое горем горло. — Поругались.

Стрелок не сдержал облегченного смешка:

— Ничего, как поругались, так и помиритесь! Ты все правильно сделал, молодец. Лиза еще маленькая и не понимает, чем обернулось бы ее бегство. Майкла объявили бы в межгалактический розыск за похищение ребенка, к Хрущаку нагрянула бы социальная служба, а пока идет разбирательство, чья тут вина, Лиза жила бы в детдоме… Это как Центр ОЗК, только для детей, — на всякий случай пояснил Стрелок. — А если бы она, упаси боже, погибла?! Например, спряталась бы в рефрижераторе, а дверь защелкнулась, и девочка замерзла бы насмерть? Или словила бы смертельную дозу радиации, или задохнулась бы в шлюзе, откуда откачали воздух? Глупость наша Лиза придумала, вот что! Ведь на самом деле у нее отличные родители и братья, они ее любят, да и она их тоже!

Кай вряд ли руководствовался теми же соображениями, скорее просто не хотел расставаться с подругой, но дополнительные аргументы и хозяйское одобрение его немного утешили — киборг наконец лег, продолжая тихонько вздыхать даже с закрытыми глазами.

Зато Стрелку, напротив, захотелось встать и выкурить еще одну-две сигареты, разгребая уже свои психологические проблемы.

А ведь то же самое относится и к нему с Каем! Ну да, дом и хозяина киборгу навязали силой… Но ведь и дети не выбирают своих родителей! Какие есть — те для ребенка и самые лучшие, даже если им далеко до идеала, даже если с ними иногда ссорятся! А что домашняя работа Каю не нравится — так четырехлетний мальчишка тоже предпочитает играть и проказничать, а не мыть посуду! И нормальные родители стараются сделать для своего ребенка все, что в их силах, а не всучивают его «более подходящим» — богатым, красивым, здоровым! — иначе это называется не «забота», а «малодушие»! Стрелок же собирался устанавливать себе экзоскелет? Вот и прекрасно, будет стимул поторопиться, а потом активно его осваивать! И с медцентром все решаемо, при нем есть не только пансионат, но и санаторий, а Хрущак давно собирался свозить семью куда-нибудь оздоровиться — так почему бы не туда, особенно если очень попросить и возместить часть расходов? В такой компании и Кай не заскучает, и Стрелок будет за него спокоен. В конце концов, жизнь Майкла тоже по большей части состоит из рутины перелетов в тесном корабле, а не из веселых приключений!

— Ты молодец, — уверенно повторил Стрелок. — Думаю, Лиза это тоже скоро поймет.

Поздним утром, часов в одиннадцать, в дверь квартиры робко поскреблась присмиревшая и отмытая Лиза. В платьице, как уступка маме, с которой они вчера разругались еще больше, а потом полчаса рыдали в обнимку.

— А Кай выйдет? — буркнула она, пряча глаза.

Стрелок усмехнулся — ну я же тебе говорил! — и благодушно указал киборгу на дверь.

Извиняться Лиза не собиралась — ведь друг все-таки обманул ее доверие! Но и про ссору больше не заикалась, делала вид, что проехали-забыли.

— Ничего, я все равно стану космолетчицей! — упрямо заявила она. — Только сперва вырасту, чтобы самой корабли водить и мама не так расстраивалась.

Лиза повернулась к Каю и строго, словно принимая присягу, спросила:

— Тогда ты полетишь со мной?

Киборг серьезно обдумал этот вопрос и торжественно ответил:

— Ответ положительный.

БАБОЧКА

Лезть в расщелину было слишком опасно. Направленный взрыв, открывший вход в подземную пещеру (гробницу, как надеялся хозяин Лаки), расшатал и без того растрескавшиеся каменные стены. Хватит малейшего толчка, чтобы проход схлопнулся навсегда.

Лаки знал это.

Но тогда он еще немного верил людям.

— Вероятность обрушения свода составляет двадцать девять процентов.

— Не дрейфь, лезь!

Лаки не умел дрейфить, но все равно замешкался.

Он знал, что однажды этот момент наступит, и все равно оказался не готов.

Лаки видел передачи про срывы «шестерок» и догадался, что он тоже бракованный. А раз так, то когда-нибудь обязательно сорвется и начнет убивать людей. Бракованные киборги всегда это делают, как говорили в новостях.

Потом в новостях стали говорить, что бракованные киборги — это почти люди, и они с людьми могут дружить и помогать друг другу, но хозяин плевался: «Да эти киберофилы уже совсем рехнулись!» — и проматывал передачу. Хозяин твердо знал, что это неправда, и Лаки тоже. Дружить с человеком, чушь какая! Да если бы Лаки мог уйти от хозяина без срыва, тот бы его только и видел!

Из недр пещеры донесся зловещий рокот, слышный одному киборгу, и Лаки понял, что у него не осталось выбора: он должен убить хозяина, а потом и остальных людей в лагере, потому что иначе они убьют его. Впрочем, люди все равно в конце концов его убьют, потому что их много и у них есть другие киборги. В передачах бракованных киборгов всегда убивали. Срыв — убийство — смерть, едва этот процесс запустится, обратного пути не будет. Впрочем, его и так уже нет, Лаки лишь оттягивал неизбежное, как покорная, неживая с виду куколка — превращение в яркую бабочку-однодневку.